Զյաջողուած ձեռինս գործոյ`   

Сегодняшнее мероприятие посвящаеться великому духовному деятелью, древнеармянскому поэту, представителью раннеармянского Возрождения Григору Нарекаци, святому Армянской Апостольской Церкви. Католической церковью считается одним из тридцати шести «Учителей церкви», среди которых Ефрем Сирин, Иоанн Златоуст, Григорий Богослов и другие. Мероприятие состоялась при поддержке Посольства Республики Армении в Болгарии. И поэтому мы выражаем свою благодарность за содействие Посольству Республики Армении в лице чрезвычайного и полномочного посла Армении господина Армена Саргсяна. Благодарим за содрудничество, терпение и советы издателью.  Выражаем искреннюю и огромную благодарность директору Национальной библиотеки и сотрудникам библиотеки за мгновенный отзыв на нашу просьбу предоставить это замечательное фойе – преддверие мудрости – для провидения этого мероприятия.

 -         ДОКАЗАТЕЛЬСТВО

Более тысячи лет нас отделяет от того времени, когда отшельник монах по имени Григор в своей скромной келье монаха в призрачном свете свечи, сам словно тень, согнувшийся над пергаментом, погружен в страдания души переплатал свои молитвы.

-         НАРЕКАЦИ -

«Гений редко бывает также и святым, но гений и святой в одном лице: Григор Нарекаци, это единственный в своём роде случай».   

Вардапет Григор, (951-1003), древнеармянский учёный монах Нарекского монастыря, поэт и мистик. Григор из Нарека  родился в 951 году в семье ученого, выдающегося знатока церковной литургии. После смерти жены отец отдал сыновей Саака, Ованнеса и малолетнего Григора на воспитание в Нарекский монастырь.

Всю жизнь он провел в обители Нарека, где преподавал в монастырской школе и сам стал одним из столпов монастыря.

До нас дошло очень мало достоверных сведений о жизни Нарекаци. Он считался святым еще при жизни, а в 12 веке беликий богослов Нерсес Ламбронаци писал житье Нарекаци, который стал основой для Нарекаведения, и арменоведы, богословы, переводчики, толкователи начали изучать Нарека.

2-ая часть 10-го века, когда жил и творил Нарекаци, была знаменательна опасными событиями духовных противоречий внутри Армянской церкви. Нарекаци был в центре внимания отцов Армянской церкви, и его произведения которые своей формой противоречили  обшепринятым законам литературных догматических правил, но, что важнее, они противоречили содержанию Средновековой философии, легко могли стать основой для того, чтобы его считали еретиком. Прежде всего речь о человеческих ценностях, роль человека, который Нарекаци внес в литературу. Он решил создать такое  произведение, что могло остановить эти опасные явления, принести гармонию человеческой душе, и вернуть веру.

Он прекрасно знал что религиозные противоречия уничтожают основы веры отдельного человека, который становится или мучителем или преследуемым, и движущей силой каждого становится ненависть, состояние которое чуждо, беспричастно Бого познанию. Это была причина чтобы создать творение всех времен, единственную исключительную Книгу.

Скончался в 1003 году и похоронен на территории монастыря в Нарекаванке. Его могила долгое время была местом паломничества для жителей области Васпуракан. В настоящее время монастырь Нарекаванк находится в Западной Армении, на территории современной Турции и практически разрушен.

Для Нарекаци богословие – это искусство говорить с Богом. Он считал, что это важнее, чем говорить о Боге.

Он находился в непосредственном приобщении с Богом.

-         КНИГА

Главный труд Григора Нарекаци «Книга скорбных песнопений» является шедевром мировой духовной поэзии. и древнеармянской философско-богословской мысли Х века. 

«Книга скорбных песнопений» является единственным в своем роде богословским произведением, сверхконфессиональным и общечеловеческим достоянием. 

До нас дошло более 200 сот рукописей "Книги" последний из которых датуруется 12 тым веком.  

Люди закрепляли книги на спинах, а сверху книг они сажали детей, дети умирали, но книги выживали.

это «скорбные» песни, буквально – «песни-плачи». Поэт скорбит, плачет о своем несовершенстве, о своей духовной расслабленности, немощи, бессилии перед суетой мира, об утраченном первородстве человека, о зле, заполонившем мир, о лживости, порочности, греховности человеческой природы.   

«Книга скорбных песнопений», а также другие произведения, Он рассматривает не только как результат божественного вдохновения, но созданные вместе с Богом творения. 

То есть Святой Дух также участвует в этом процессе, и Бог также участвует. 

Сама его поэзия является продолжением самого богословия или само богословие, потому что каждoе отдельнoе его творение напрямую связано с божественными сферами, является носителем  духовной Сущности.    

И, благословив, очисти [каждую] букву книги сих песнопений скорбных,
Запиши и утверди ее как памятник вечный 
Средь угодных Тебе служений. 
Пусть пребудет она всегда пред Тобой 
И постоянно звучит в ушах Твоих, 
Вопит губами Твоих избранников 
И говорит устами ангелов Твоих,   

Он много говорил о своих видениях Божьей Матери и Иисуса Христа и говорил об этом как о существеной значимости своей жизни, писал об этом в Книге. И это означает, что кроме откровенной, нескрываемой связи с Богом, он создает свои молитвы в созерцании, то есть Книга не имеет только Божественное начало, но продолжение и развитие.

И не случайно он создает совершенно новый мир слов, слова-стихи. Существуют тысячи новых слов. 

 - КНИГА ПЕРЕВОД – 

Нарекаци был известен русскому читателю в переводах Н. И. Гребнева. Эти отличные русские стихи лучше бы назвать старинным словом «переложения»; Сила Наума Гребнева – в убежденной и прочувствованной верности обиходу русского стиха от Пушкина до Пастернака.

-         ВИДЕО

Но читатель имеет право переспросить: «А как же все-таки у Нарекаци?» Цель, которой служит перевод Маргариты Дарбинян-Меликян и Лены Ханларян - подвести читателя на возможно более близкое расстояние к оригиналу – настолько близкое, чтобы ему пришлось выйти за пределы всех привычных ассоциаций, подсказываемых русской поэтической культурой, чтобы посредническое дело переводчика стало возможно смиреннее, а его присутствие – почти неощутимым, чтобы через тонкий покров русских слов можно было, словно рукой, осязать армянский текст.

Маргариты Дарбинян-Меликян скоро исполнится 100 лет. Несмотря на солидный возраст, она до сих пор работает старшим научным сотрудником в Институте древних рукописей "Матенадаран" в Ереване. Она является также ветераном Второй Мировой войны. Его народное признание, не ослабевавшее, не угаснувшее веками, связано с его главным творением «Книгой скорбных песнопений», который в народе зовут Нарек и который после Библии больше всего распространён среди верующих армянского народа». «Книгу» переписывали из столетия в столетие, стремились иметь чуть ли не в каждом доме.

В Книге нет таких слов, как «Армения» или «армянин». 

Нарекаци пишет, что произведение имеет неличностный характер: это - совокупный глас ищущих со всего мира, адресованный Богу. 

Нарекаци не боялся нарушить меру в этом пространном перечне категорий людей, с которыми он объединяет себя в самой конечной, самой последней инстанции своего бытия – перед престолом Бога. Перечень все длится и длится:  

Вместе с безрассудными – и с отрезвившимися,
Вместе с беспутными – и с воздержными,

«Книга скорбных песнопений» («Нарек»), которая была написана приблизительно в 1000 году и живет более 1000 лет, стал одним из важнейших феноменов армянской духовности и идентичности. 

Нарекаци, завершая свою творческую жизнь, как бы подводя ей итог, за три года (1000-1003 гг.), словно исповедуясь, написал свою «Книгу скорбных песнопений».

Как повествует нам вступительное слово автора, Книга была написана по просьбе многих монахов, пустынников, отшельников. 

-         ГРЕХИ - 

Это доверительная беседа, которую ведет с Богом душа, исполненная покаяния и жажды чистоты. Она являет нам трагедию жизни человека, отошедшего от Бога. 

Перед тем как продолжить читать Нарекаци, хочу рассазать историю которая рассказывает Валентина Матвеева о Митрополите Антония Сурожском:

Пришла тогда к нему прощаться – и, не знаю, то ли он что-то почувствовал... Говорю: «Простите меня, владыка, опять я надоедала вам своими съемками». Он перекрестил меня: «Благословляю вас надоедать мне всегда. Приезжайте». И пошел к себе. И тут со спины вдруг я увидела, что он уже такой старенький, как-то немножко сгорбился, чего прежде с ним не было. Прошел несколько шагов, обернулся и сказал: «Помолитесь обо мне». Отвечаю: «Вы же знаете, батюшка, Я всегда о Вас молюсь. Он вдруг оборачивался и говорит: «Помолитесь обо мне, чтобы я стал человеком».

Мы только на пути к тому, чтобы стать людми, человеками.

И как могу именовать я себя человеком,
Коли причислен к нелюдям?
И как назовусь словесным,
Коли причастен к глупости бессловесных?
Как сочту себя зрячим,
Коли сам в себе свет погасил?
Как прославлю себя познающим,
Коли замкнул мои врата познания?
Чем докажу я, что запечатлен во мне благодатью образ нетленного,
Коли сам умертвил в себе душу?
Не могу я назваться также ни движущимся и ни дышащим, 
Не говоря уже о духовности и одаренности разумом. 

-         Нарекаци печальными и трагичными словами описывает молитва Соломона о человеческих делах. 

Мое тело для души моей – [источник] печали, упреков и терзаний,  

Тщетные старания, бесполезная работа,
Не имеющие смысла следствия, пустая беготня,
Неосновательные труды, помыслы, чуждые [истине], метания всуе,
Плоды, достойные порицания, нелепые мнения, суетный посев; 
Здание, построенное на песке и [потому] развалившееся, 
Имущество, подверженное порче; 
Пренебрегаемые усилия, борьба с самим собой, суд над своей душой,
Пот от дел бесполезных, желания вредоносные; 
Стезя погибельная, дорога ложная, 
Знания пагубные, ученость обманчивая, понятия, всегда неверные;
Бесстыдно подкрашенные глаза, вид блудообразный, 
Плоть, порождающая страсти; 

Бунт против Всевышнего․

Бог для Нарекаци есть Всеобемлющее конечное Всесовершенство, Он хочет достичь Бога, и его человеческая сущность объединять с сущностью Бога, и более того, он думает, что человек может даже стать Богом. Но как достичь Бога, если на все грехи человечества он добавляет новые свои, и ужасается от мысли что все грехи постепенно его отдаляют от Бога, который уже недостижим.

О душа моя, жалкая и бесстыднейшая, 
Безмолвная, когда надо ответить на слово, 
Недостойная быть сопричастною Богу и святым? 
Ибо, коль даже придам я водам моря свойства чернил, 
А бескрайними просторами полей стану мерить ширину пергамена
И заросли густые тростника срежу и превращу в перья, 
То и тогда даже какую-то часть 
Из моих накопившихся дел неправедных 
Не смогу вписать я [в эти] пределы. 
Коли, даже соединив [все] кедры ливанские, 
Я превращу их в единое коромысло весов,
А на чашу [праведности], что поднялась до высшей точки, 
Поставлю противовесом гору Араратскую, 
То и тогда [чаша праведности] не уравновесится, 
Не сравняется [с чашей грехов моих].   

Он гениально передает противоречия между долгом и реальными проявлениями, с которыми  мы сталкиваемся и сегодня.

Сердце мое суетно, уста злоречивы,
Очи мои бесстыдно глядят,
Уши мои превратно слышат,
Рука моя к смерти толкает,
Почки мои не испытаны,
Нога моя сбилась с [прямой] стези,
Поведение мое неосмотрительно.
Тропа кривая, дыхание смешано с дымом,
Пути покрыты мраком, ткани печени окаменели,
Мысли расплывчаты, воля нетверда,
Зло неизменно, благолюбие зыбко,
Душа отчуждена и залог продан.
Зверь раненый, птица, стрелою пронзенная,
Беглец, камнями закиданный, преступник пойманный, пират утопший,
Воин неверный, боец неготовый, ратоборец необузданный,
Работник нерадивый, молельщик ленивый,
Дьякон, пристрастный к мирскому,
Священник, не приносящий даров, законовед непреклонный,
Писец укоряемый, лжемудрец безумный, ритор сумасбродный,
Вид непристойный, лицо бесстыдное, взгляд наглый,
Цвет омерзительный, облик бесчеловечный –
Краса, осмеяния достойная.
Кушанье испорченное, вкус отвратительный,
Виноградник, повиликой [заросший], лоза червивая,
Сад, рождающий тернии,
Колос, ржою побитый, мед, съеденный мышами,
Скиталец падший, тщеславец отчаявшийся,
Неумолимо анафеме преданный,
Непримиримо [от церкви] отлученный,
Пустослов хвастливый, глупец гордый,
Коварный, как зверь, ненасытный, как ад, беспутный и дерзкий,
Ярость нечестивая, рука, для убийства простертая,
Земледелец, сеющий волчцы, блаженство жалкое,
Величие обесславленное, благолепие обезображенное,
Могущество обессиленное, высота низкая,
Великолепие, попираемое ногами,
Заповеди, всегда нарушаемые, прегрешения вольные,
Хлебодар строптивый, советчик вероломный,
Друг изменивший, домоправитель вороватый,
Родственник скупой, жалователь скаредный, надзиратель алчный,
Душа бесчувственная, желания хладые,
Нрав недоброхотный, нутро безжалостное,
Поведение неразумное, помыслы растленные,
Сокровенное проклинаемо, участь ненавистна,
Купец расточающий, торговец проматывающий, служитель пьянствующий,
Казнохранитель бесчестный, посланец клевещущий, привратник уснувший,
«Надменный нищий», богач неблагодарный,
Столоначальник неправедный, страж предающий, сожитель злословящий,
Гонец медлительный, письмоносец виновный,
Апостол, смущающий [души], посредник безрассудный,
Король изгнанный, царь негодный, кесарь, душою погибший,
Князь, предавший господина, воевода приневоливающий,
Судья лицеприятствующий, простолюдин самовольный;
Поносителю – [повод для] насмешки, любящему – для оплакивания,
Книжнику – для осуждения, обличителю – для обвинения.
Иными из этих званий высоких и я иногда обладал,
Но порой и худые были уделом моим.
Днесь столько их, весьма частых обольщений тлетворных,
Одними из коих я обманулся, как глупец,
Другим же отдался, как слабый,
Сам добровольно смерти себя предав.

Ибо, как бы ни был я ныне горд на словах,
Громогласен, кичлив, высокомерен,
Когда смертью паду – буду брошен, как падаль.
Речь умолкшая, руки связаны, члены расслаблены,
Печать на устах, и вежды сомкнуты.
Бревно неподвижное, пень полусожженный,
Бессловесная статуя,
Образ безмолвный, существо бездыханное, видение жалкое, 
Облик скорбный, пример печальный, лицо несчастное, 
Сходство плачевное, язык онемевший, высохшая трава, 
Цвет облетевший, пропавшая прелесть, 
Факел погасший, глотка пустая,
Опустошенное сердце, заглохший рожок, иссякший родник, 
Изможденное тело, оскверненное чрево, разрушенная скиния, 
Срезанные ветви, раздробленные суставы, срубленное дерево, 
Спиленное корневище, покинутый дом, сжатое поле, 
Скошенная трава, отдалившийся друг, позабытый запас, 
Захороненная мерзость, отринутая ненависть, отведенный удар, 

Скелет поруганный и, как [тварь] негодная, ногами попранный.  

Замечаю отсель прежде времени
Для святых [Твоих], полных упования, утро светлое
И день тьмы для меня, приговоренного к каре, 
Так что уж ничто из того, что есть, не решится
Стать прибежищем мне, куда б я сбежал: 
Ни бездны глубокие, ни ущелья бездонные,
Ни высоты гор, ни теснины скал, 
Ни твердь [горных] пиков, ни щели пещер, 
Ни впадины ям, ни русла потоков, 
Ни ходы сокрытые, ни клети жилищ, 
Ни кровли покоев, ни распадки долин, 
Ни скалы в лощинах, ни цепи холмов, 
Ни вольные ветры, ни безбрежность морей, 
Ни дали окраин, ни стремнины ручьев, 
Ни звуки рыданий, ни слез половодье, 
Ни перстов мановение, ни рук воздевание, 
Ни прошение уст, ни речи моление.   

-          МОЛИТВА -

«Нарек» как глубочайшее изображение человеческой трагедии дает нам возможность начать наше восхождение к совершенству из глубин нашей сущности, (искореняя первопричины искажений нашей жизни,) и искать общения с Богом не в далекой, туманной неопределенности, а внутри самих нас – в нашем внутреннем храме и удостоится Его Любви. Как? 

Молитвой. Согласно Св. Григору, молитва – это жертвоприношение слова, проводящееся на алтаре сердца, которое должно быть даровано всей силой и богатством нашей души. Наша жертва приемлема, если она является искренней и цельной. 

Коли уж ныне, до судного дня, [дьявол] поспешит
Уготовить мне узилище неодолимое,
Я сотворю молитву Господнюю – 
Ему она будет как смерти удар.  

Сама молитва – это наивысшая форма общения, когда очищаются все смысловые пространства слов и совершается чистое приобщение к истоку смысла. Человеческая способность говорить приобретает форму бесформенное... Сын Божий является нам в символике слова, показывая высшую сущность слова в творении... «И Слово было Бог... И Слово стало плотию».    

Жизнь и молитва неотделимы друг от друга; жизнь без молитвы — это жизнь, в которой отсутствует важнейшее её измерение; это жизнь “в плоскости”, без глубины, жизнь в двух измерениях пространства и времени; это жизнь, довольствующаяся видимым, довольствующаяся ближним, но ближним, как явлением в физическом плане, ближним, в котором мы не обнаруживаем всей безмерности и вечности его судьбы. Значение молитвы в том, чтобы раскрывать и утверждать самой жизнью тот факт, что все имеет меру вечности и все имеет измерение безмерности.   

И [когда] я прошу у Тебя доброты к ненавистникам моим, 
Ты по величию своему неизреченное чудо с ними сотвори. 
Не погуби Ты жалящих меня, а преобрази их:
Отняв [у них] нрав гнусный, земной, Укорени благо в них и во мне; 

Книга - Это не одностороннее обращение к Богу, а диалог с Отцом Небесным, который безмерно любит своих детей. (Мир, в котором мы живем, – не безбожный мир, это мы так удачно умеем его профанировать, но в существе своем он вышел из рук Божиих, он любим Богом. Цена его в глазах Божиих – вся жизнь и вся смерть Его Единородного Сына, и молитва наша свидетельствует, что мы знаем это, знаем, что каждый человек и каждая вещь вокруг нас священны в очах Божиих: любимые Им, они становятся дороги и для нас. Не молиться – значит оставлять Бога вне всего существующего, и не только Его, но и всё, что Он значит для созданного Им мира, того мира, в котором мы живем.)

Но люди, земнородные и заблуждающиеся,
От благодатных рук отвернулись ко злу.
А Ты и сам свет и дарующий свет,
Не слышишь проклятий, не нравится зло Тебе,
Не хочешь погибели, смерти не желаешь.
Не возмущаешься в гневе, не предаешься ярости,
Не бьешься в досаде, не помрачаешься в любви,
Не меняешься в милосердии, не преображаешься в доброте,
Не поворачиваешься спиной, не отводишь лицо,
Ты – свет всеобъемлющий и образ спасения.  

Не вызываешь к себе вражды своей щедростью, 
И за милости Твои не оклевещут Тебя, 
За дары Твои Тебя не ругают, 
Не упрекают Тебя, что одаряешь Ты зря. 
Неосуждаем Ты за долготерпение, 
Не хулят Тебя за всепрощение, 
Не порицают Тебя за доброту, 
И не пренебрегаем Ты за мягкость Твою, 
И за все это не ропот, 
А хвала немолчная воссылается Тебе.     

- ИЗЦЕЛЕНИЕ - 

Книга считалась чудотворной и целительной, и с ней связано множество историй об удивительных преображениях человеческой жизни. В мирских кругах люди, часто даже не прочитав ее, буквально верили в ее исключительную духовную силу (Averincev Predislovie).  если от текстов ожидали врачевания человеческой души, то в вещественности рукописи искали исцеления для недужного человеческого тела – ее можно было подложить под голову больному.

Нет нужды Тебе в пластыре,
Чтоб наложить его на раны души:
Ни в сроках, ни в посреднике, ни в прошествии дней,
Ни в смене [снадобий],
Ни во вскрытии, ни в прижигании, ни в рукодействии,
Как то принято лечить на земле,
Где бывают всегда заблуждения
И крайне тяжкие прегрешения.
Но Тебе, души и тела Творцу,
Все ясно, как свет, и понятно все,
Все записано, легко, все доступно [Тебе].
Намерение претворено [в жизнь],
И исполнено обещание,
Желаемое осуществилось.
Завещание Твое – Евангелие,
И свобода – решение Твое,
Писания Твои – Милосердие;
И не огражден Ты законами,
И не окружен Ты канонами,
И не препятствовала слабость Тебе,
Не усмиряла покорность Тебя,
Малость Тебя не ограничивала,
Вехи Тебя не измеряли;
Не заблуждался Ты из-за гнева
И нисколько не менялся от ярости,
Не ошибался от жестокости
И не бунтовал в возмущении,
Не волновался от неведения,
Не преображался от милосердия,
Не опустился с высоты Своей
И не оставил попечения,
Не утратил сил, [творя] спасение,
Ты и начало и конец всего, и всё от Тебя.
Вечные Тебе Слава и поклонение. Аминь!

В Книге разрушаются все консервативные и окаменевшие представления-преграды, которые определяют конечное, греховное и ничтожное состояние человека со всеми вытекающими из этого ограничениями в обращении к Безграничному Богу. 

- НАДЕЖДА – 

А пути провидения Создателя
Превыше пределов суждения
Разума ангелов и земнородных.
И даже если тьму раз повторить – их измерить нельзя,
Ибо благодательство непостижимого – также неизреченно.    

И ныне, [хотя] ослаблена и отвергнута,
Уничтожена, разорвана и исчезла,
Искоренена и уступила место свое
Связь, соединяющая существо мое с жизнью [в мире сем],
Надежда – дар мне от Тебя – сохранилась
Неистребимо и неизгладимо в памяти моей.    

Вот моей злобе пленного противостоит Твоя доброта,
Моей горечи смерти достойного – Твоя сладость,
Твой луч, дабы найти меня, потерянного.
Вот моей наглости заблуждающегося противостоит Твое милосердие,
Моему жестокосердию грешного – Твоя кротость. 

Коли бежим от Тебя, поспешаешь вослед,
Коли ослабеем, придашь силы,
Коли заблудимся, выведешь на ровную стезю,
Коли устыдимся, подбодришь,
Коли занедужим душой и телом, исцелишь,
Коли осквернимся грехом, очистишь,
Коли солжем, оправдаешь истиной своей,
Коли, поскользнувшись, скатимся в глубь бездны, небеса нам покажешь,
Коли не обратимся своею волею, обратишь, 
Коли согрешим, оплачешь, 
Коли оправдаемся, улыбнешься, 
Коли отдалимся, станешь скорбеть, 
Коли приблизимся – торжествовать, 
Коли дадим, примешь,
Коли станем упорствовать, будешь терпеть, 
Коли мы откажем, щедро одаришь, 
Коли станем изнемогать, опечалишься, 
Коли обретем мужество, возрадуешься. 

Поистине Милосерд Ты там, где пресечено ожидание мзды, 
Благодетелен там, где помрачилась ясность разума,
Человеколюбив Ты тогда, когда опасность немощи, 
Окружив изнутри и извне, завладела [душой]; 
Тогда исцеляет длань Божья Твоя, 
Когда все части [тела] перестали дышать,
Попечителей Ты там, где больше нет возможностей выхода, 
Величав Ты тем, что исцеляешь раны отчаяния,
Свойственно природе Твоей в час нежданный спасением одарять,
Там будет видна победа Твоя, когда жизни моей закрытую дверь
При последнем вздохе моем Ты [вновь] отворишь. 
Те благодеяния достойны Тебя, когда, позабыв злодейства мои, 
Ты будешь помнить [лишь] милосердие свое. 
Тем Ты незлобив, что попечительствуешь 
Мне, неблагодарному, вкупе с добродетельными, 
И тогда лишь я уразумею, пойму, 
Что с благосклонностью прежней 
Свой взор обратил Ты на словесный мой дар, 

Ибо благодаря одному Ты признан лишь Творцом, 
Благодаря другому – Ты и Творец, и Благодетель. 
Не только Образ творишь, но и искупаешь грехи, 
Не только обновляешь, но и благотворишь, 
Не только даруешь жизнь, но и милостив Ты, 
Не только украшаешь, но и изобретаешь, 
Не только учреждаешь, но и кроток [всегда], 
Не только живописуешь, но и всемогущ,
Не только предводительствуешь, но и [яркий] свет, 
Не только кормилец, но и Пастырь Ты, 
Не только исцеляешь, но и Попечитель Ты, 
Не только оздоровляешь, но и Врачеватель Ты, 
Не только вспоможение, но и Воитель Ты 
Не только непобедим, но также и Царь Ты, 
Не только творец, но и Всеблагий, 
Не только дароподатель, но и щедрый [весьма], 
Не только терпелив, но и снисходителен, 
Не только не гневлив, но и незлопамятен, 
Не только терпим к нашим порокам, но и Тайноведец Ты, 
Не только заботлив, но и Упование Ты, 
Не только сострадателен крайне, но также и Бог, 
Не только неиссякаемо добр, но и благословляем всеми.  

Нет в Тебе слабости, Ты – Сила Всего, 
И достаточно лишь Слова Твоего, 
Чтобы полностью завершить дела. 

Да, Книга «Слово к Богу из глубин сердца» – это и высшее слово, и мышление, и богословие, и философия. И нужно помнить, что все это является результатом мощного духовного переживания. Человечество получает возможность (приобщаться) руководствоваться этим молитвенником. Он останется одним из самых современных поэтов, и не случайно это открытие также дает понять в Матане, что он останется бессмертным и всегда будет иметь связь со своими читателями. И с каждым читателем, с его молитвами, его губы также будут шевелиться и молиться. 

И хотя, как смертный, приму я кончину,
Однако вечностью писания сего
Пребуду живым и я.

Нарекаци непреходящяя ценность, исполненная великой духовности и колоссальной силы воздействия.

Пусть в вашей библиотеке будет одна самая настоящяя живая книга, которая представляет собой совокупность всего и Богословия, и веры, и качества Бога, и образа мышления человека, который есть частица одного древнейшего народа под названием Армения.

Перевод на русский язык сочинения Нарекаци «Книга скорбных песнопений» был выпущен в свет издательством «Наука» в серии «Памятники письменности Востока» в 1988 году. Книга является сверхвремменой ценностью и она всегда будут источником жизни во всем христианском мире.